Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я полностью согласился со своим другом. Действительно, в «КОСА» преобладали далеко не звезды. Если же эти люди и были когда-то знамениты, то за сто лет до нашей эры, и с тех пор все позабыли об их существовании. Очень несправедливо. Творческие личности нужны только тогда, когда они занимаются творчеством. Звезда блеснет. Звезда потухнет. И никто уже не помнит, насколько ярко она горела. Особенно это касается артистов. Безусловно, не всех, а только тех, которые не сумели приспособиться к своей профессиональной ненужности, не сумели заполнить собой телевизионное время бессмысленных телевизионных передач, не захотевших в нужное время кому-нибудь поклониться и кому-нибудь пригодиться. Они просто отчаялись. Они просто жили как умели.
И мне было искренне жаль этих людей, потому что я был одним из них. Правда, с единственным преимуществом – я сам оставил свою профессию, и мне не на кого обижаться и некого винить. Возможно, я видел в этом один из способов самосохранения. Сохранения себя, своего «я» в наше нелегкое время. Я не хотел от других дожидаться боли. Я причинил себе эту боль сам.
– Завтра же проверим парочку фамилий, – заключил я. – Родственники должны знать, были ли у погибших ценные вещи. А если были, то где они теперь. Но скажу тебе честно, малоприятное это занятие – ходить по домам покойников и тревожить живых воспоминаниями о мертвых.
– Кому ты об этом рассказываешь? Мне-то не однажды приходилось делать это. И я это воспринимаю спокойно. Как врач, который крепко спит ночью после операции, даже, если она прошла не совсем удачно. Он умеет отличать свою вину от безнадежного случая.
– Вот я и говорю, что лучше всего тебе этим заняться. И к примеру… К примеру, начни с Матвея Староверова. Он погиб совсем недавно. Мне искренне жаль его. Он был классным тележурналистом, и смерть его была явно кем-то подготовлена. Впрочем, не только его жаль. Я смотрю на эти фамилии… Кто был лучше, кто хуже… Я знал многих из этих людей, но понятия не имел о том, как они умерли. Правда, ходили слухи, что кое-кто покончил с собой. Но я не придавал этому значения. Творческие люди – народ неуравновешенный, почти все пьющие. По-моему, на это и делался расчет: ведь не случайно в «КОСА» представители исключительно творческих профессий. Они легче всего впадают в депрессию, поддаются панике. Их психикой просто манипулировать. А когда я просмотрел этот список… Знаешь, среди них не было ни одного крепкого парня! Ни одного! Это все очень слабые люди… Мягкие, податливые, излишне впечатлительные…
– Это дельная мысль, Ник. – Черные глаза Вано вспыхнули. – Следует прощупать, каким образом эти люди очутились в «КОСА». Кто конкретно их сюда направлял? Независимо от Суицидального центра.
– Но все же работаем по списку, – ответил я, – ты, как закаленный боец, начнешь с покойников, а я, как легко ранимый артист, пройдусь по живым. По тем девушкам и парням, которые почему-то оставили этот клуб. Постараюсь узнать – почему, а по ходу выясню причину их появления в «КОСА». По рукам?
– По рукам! Я рад, что мы вновь вместе, – улыбнулся Вано.
Я пожал плечами: моя обида еще не прошла.
– Это не имеет значения, доверяю я тебе или нет. Просто теперь я не имею права пренебрегать ничьей помощью, так что правильнее будет сказать – я просто эксплуатирую твой мозг в своих целях.
– И на том спасибо. Я не забуду упомянуть твое имя, когда меня станут награждать за раскрытие самого сложного и опасного преступления.
– А если тебя наградят посмертно? – не выдержал я.
Вано кисло усмехнулся.
– Я постараюсь пережить многих. И особенно любителей подобных заведений. – Он кивнул на посетителей клуба.
– Думаю, для этого большой ловкости и ума не потребуется.
Мы рассмеялись. Я был по-прежнему обижен на Вано, но не мог не признать, что этот человек мне симпатичен и за короткое время стал моим лучшим и, наверно, единственным другом. Наша дружба проверялась ежедневно и чуть ли не ежедневно была на грани разрушения. Но вновь и вновь возрождалась из пепла…
Было уже довольно поздно. Много уже было выпито и много съедено. Членов «КОСА» еще ждало представление, нам представлений хватало и в жизни. К тому же недавняя смерть Стаса слишком потрясла нас, и всякий спектакль в «КОСА» напоминал о ней. Мы не нуждались уже в уверении, что смерть – само совершенство, сама гармония. Напротив, мы сами спешили спасти от смерти живых, внушив им обратное. Поэтому, когда посетители клуба дружно вскочили и по команде колокола задули свечи, мы поспешили незаметно смыться. И уже на улице, задрав головы к небу, любовались полной яркой луной, то пропадающей за густыми облаками, то выплывающей из-за них.
– Да, Ник, это напоминает массовый гипноз, – продолжал рассуждать Вано. – И для этого гипноза создан комплекс продуманных мер. Во-первых, с наркотическими веществами. Хотя еще нет результатов экспертизы, но моя интуиция подсказывает, все так и есть. Второе – красочные ежевечерние представления. После них да еще под воздействием вина действительно убеждаешься, что умереть не так уж и плохо. Этот интерьер зала. Этот таинственный полумрак, эти непонятные кусты с ярко-розовыми цветочками возле каждого столика, как на похоронах. И эти низкие люстры с тремя свечами, как в церкви. Все это подталкивает человека на что угодно, но не на жизнь.
Знаешь, здесь работает очень умная голова. Толмачевский такого не потянет ни за что. Ловко придумано. Собрать всех людей с неуравновешенной психикой в одном месте, чтобы они окончательно друг друга добили своими разочарованиями и трагедиями. Хотел бы я взглянуть одним глазком на этого гениального режиссера, сочинившего «КОСА».
– Чтобы узнать его имя, нужно найти Толмачевского, – предложил я. – Он, думаю, о-очень много знает, если это не его рук дело. Может, он гораздо умнее, чем мы думаем, и только притворяется жлобом-бизнесменом в ярко-бордовом костюме.
– Наверняка Порфирий его уже вычислил. В любом случае я тебе завтра перезвоню, и мы вместе решим, что делать.
Я улыбнулся.
– Нет, Вано. Теперь и я могу тебе звонить. Разве не так? Или, кроме второго лица, у тебя есть еще третье? Может быть, ты вскоре окажешься главой международной полицейской мафии?
– Я тебя разочарую, Ник, но я всего лишь рядовой сыщик. И поделиться с тобой доходами мафии не могу. А жаль. Мы бы неплохо могли провести время. Я бы купил себе ярко-желтый костюм. И все бы тут же поняли, что я – при больших бабках. Но, увы… Кроме всего – я холостяк! А ты безнадежно влюблен.
Я вздохнул.
– И к тому же – женат.
– Говорят, у тебя очаровательная жена. Везет же некоторым. Одним сразу две очаровательные женщины. А другим лишь серые милицейские будни.
– Поверь, Вано, мне очень часто хочется поменяться с тобой местами.
– Очень даже верю, Ник. Да, кстати, на всякий случай: поскольку ты теперь выступаешь в роли детектива, ты обязан хранить служебную тайну.
– Думаю, к моей жене это не относится. Она не раз нас выручала. До завтра, Вано.
И мы, крепко пожав друг другу руки, расстались. По пути к своему дому я не переставал думать о Васе. Рядом с Вано мне было легче: этот парень умел придать сил и приглушить отчаяние. К тому же мой мозг заполняли заботы, обдумывание разных фактов. Теперь же, когда я остался наедине с собой, меня с новой силой переполняла боль. Я видел перед собой любимую девушку совершенно одну. В пустой серой камере. В этом замкнутом глухом пространстве. Кричи не кричи – не дозовешься. Она не заслужила такого наказания. Не заслужила. Я видел ее серые раскосые глаза, в которых застыла печаль. И просьба о помощи. Я видел ее дрожащие тонкие руки, уцепившиеся в железные прутья кровати, и мне вновь становилось страшно. Господи, вдруг ее надолго не хватит? Вдруг она не выдержит этого кошмара? А выдержал бы его я, здоровый, крепкий парень?
Но я старался гнать от себя эти мрачные мысли, чтобы, воспользовавшись моей слабостью, они не переполнили меня, не захлестнули, чтобы я не успел в них захлебнуться. Я гнал, гнал, гнал их, чтобы они не победили меня!
Я ускорил шаг. Как это ни подло, но я вновь нуждался в Оксане. В ее теплом грудном голосе. В ее спокойных жестах. В ее правильных, мудрых словах.
Как это ни подло, но, едва увидев на пороге жену, я тут же заключил ее в свои объятия, одновременно искренне тоскуя о Васе. Я прекрасно понимал – и об этом мне не раз напоминала Оксана, – что я вечный ребенок, который нуждается в утешении, которому страшно сталкиваться лицом к лицу с неприятностями и которому постоянно необходимо чье-то плечо рядом. В данной ситуации было рядом плечо моей жены, и я принял его. Мне нужна была сегодня эта мудрая женщина, чтобы я вконец не отчаялся, чтобы мрачные мысли вконец не одолели меня.
– Опять что-нибудь случилось, Ник? – Она с тревогой посмотрела на меня.
Боже! Сколько раз она произносила эту фразу: «Что-нибудь случилось, Ник?» Боже! Сколько раз она смотрела на меня встревоженным взглядом. И сколько раз мне становилось легче от этого. Оттого, что есть на белом свете человек, искренне переживающий за меня. И сколько раз, чувствуя свою вину перед ней, я так ничего и не желал исправить…
- Город призраков - Елена Сазанович - Детектив
- Убить Гиппократа - Елена Сазанович - Детектив / Триллер
- Бедный Сэнсэй - Тимур Свиридов - Детектив
- Ключ Гермеса Трисмегиста - Наталья Александрова - Детектив
- Детектив и политика 1991 №6(16) - Ладислав Фукс - Боевик / Детектив / Прочее / Публицистика
- Полчаса ада - Рэй Брэдбери - Детектив
- На тихой улице - Серафина Нова Гласс - Детектив / Триллер
- Попробуйте позвонить позднее - Наталья Андреева - Детектив
- Как я стал детективом - Юрий Багрянцев - Детектив
- Частный дознаватель - Павел Журба - Детектив / Попаданцы / Технофэнтези